Круглый лес: между политикой и экологией

12.10.2020

Круглый лес: между политикой и экологией

В конце сентября Президент России на совещании по вопросам развития и декриминализации лесного комплекса в довольно жесткой форме поручил правительству ввести полный запрет на вывоз из страны круглого леса. По его словам, речь идет о запрете экспорта "необработанных или грубо обработанных лесоматериалов хвойных и ценных лиственных пород". Также глава государства указал на необходимость пересмотра подходов к работе таможни, чтобы под видом пиломатериалов не экспортировался "кругляк". Путин потребовал сделать всю цепочку от рубки леса до изготовления готовой продукции предельно прозрачной, чтобы не допустить лазеек для криминала. Как говорится в официальных сообщениях, с 1 января будущего года в стране должна заработать система учета древесины и сделок с ней в пилотном режиме, а с 1 июля — стать обязательной.

Тех, кто десятилетиями наблюдает за динамикой разрушения лесного комплекса России под видом его «оптимизации», это новое заявление главы государства по застарелой проблеме побуждает внимательно перелистать страницы истории, по крайней мере двадцатилетней, в которой попыток навести порядок в лесу и в лесном рынке, равно как и очень радикальных заявлений, более чем достаточно. Причем от всех заинтересованных сторон - и от самого президента, и от правительства, и от силовиков, бизнесов и, конечно, от экологов. Не говоря уж о глобальных попытках победить ворованный лес на международных рынках. Ничто не помогает – леса планеты неуклонно сокращаются, а в России – горят, воруются и кругляком продолжают утекать за границы. В чем же дело ?

Прежде всего – в безграничном спросе на нашу круглую древесину в самом ближнем нашем зарубежье, в Китае, который с конца 1990-х запретил рубки в своих естественных лесах и одновременно стремительно развил в российском приграничье гигантскую индустрию по переработке любых сибирских и дальневосточных бревен. Эта индустрия стала безальтернативным рынком сбыта для медленно выползающей из криминала и растущей лесозаготовительной отрасли азиатской России. И, что немаловажно, прямым спасением для множества лесных поселков Прибайкалья и Приамурья с их умершими геологическими экспедициями, совхозами, гос- и коопзверпромхозами.

К 2002 году объемы круглого леса и пиломатериалов из России в китайском импорте выросли с 4.5 в 1997 г. до 7.7 миллионов кубометров. В силу преобладания кругляка в экспорте, российские поставщики для обеспечения такого роста были вынуждены наращивать объемы заготовок, доводя освоенные массивы до крайнего истощения. К 2000 году в регионе работало в 3-5 раз больше заготовительных компаний, чем прежде. Все они, чтобы как-то стать на ноги, должны были нелегально или полулегально использовать лесфонд, продавая древесину кому попало по крайне низким ценам – по фальшивым или украденным с помощью лесников документам, либо вовсе без них. И очень быстро этот бизнес оказался под контролем китайских оптовых покупателей, обладающих главным, ради чего он создавался – наличными долларами. Они обеспечивали жизнь поселков, формировали местную лесную элиту, но никак не могли устраивать власть, поскольку почти ничего не приносили в бюджеты.

Стремление власти спасти отрасль в 2006-2008 годах привело к рождению нового Лесного кодекса, в определенном смысле революционного. Он поставил точку на процессе разрушения старой системы государственного управления лесами и предпринял очередную (после начала 1990-х) попытку разделения полномочий между Федерацией и субъектами. Но из-за низкого качества нового закона и нарастающей концентрации ресурсной ренты в федеральном управлении попытка оказалась неудачной, выстроить новую работающую систему лесных отношений снова не удалось. Истощение доступных лесных ресурсов продолжалось, своевременное воспроизводство лесов не обеспечивалось. По данным Росстата, площади искусственного лесовосстановления сократились с 1992 по 2009 г. в 2,5 раза, а из-за отсутствия ухода за молодняками лесовосстановительные работы чаще всего и доныне оказываются безуспешными. В том числе из-за постоянно растущих масштабов катастрофических пожаров – следствия бесконтрольности лесопользования, неадекватной отчетности и хаотичных реформ управления.

В ходе таких реформ в нулевые и последующие годы одновременно делались попытки сократить объемы вывоза круглого леса путем повышения экспортных пошлин на наиболее ценные породы. В начале 2007 года правительство России предписало повысить пошлины с 6,5 % до 20 % к июлю, до 25 % к апрелю 2008 и до 80 % к началу 2009 года. Определенную международную поддержку в этом направлении Россия получила в рамках почти забытого ныне, но очень масштабного в 2005 году процесса по оптимизации лесоуправления и правоприменения в лесном секторе (процесс ФЛЕГ). В декабре 2005 года в его рамках в Санкт-Петербурге была принята межправительственная Декларация, а для России – Национальный план действий с важным пунктом о необходимости снижения объемов мировой торговли круглым и нелегальным лесом.

Надо отдать должное – вся эта работа по таможенному регулированию оборота бревен проводилась поэтапно, чтобы дать возможность рынкам и органам управления осмыслить результаты и внести коррективы в процесс. Кроме того, усложняло дело стремление России войти в список уважаемых игроков мирового лесного рынка путем полноценного вступления во Всемирную торговую организацию – ВТО, где тон задают ведущие экономики мира. Дело в том, что на уровне структур ООН проблема любых экологических ограничений в мировой торговле, которые продвигает аппарат природоохранных Конвенций, неизбежно вступает в конфликт с ключевыми принципами и структурами, стоящими на защите свободного рынка. И это уже далеко не проблема страны – это специфика мирового капиталистического мироустройства, которая, естественно, транслируется и во внутринациональные модели управления и торговли ресурсами.

Результаты этих экспортно-тарифных игр на мировом и внутреннем рынках были многообразны. Экспорт бревен в Китай в ценовом выражении с $ 2,7 млрд в 2007 г. упал до 1.7 млрд в 2009. Зато экспорт пиломатериалов туда же с $ 0,25 млрд в 2007 вырос до 0,6 млрд в 2009 и до 1,3 млрд в 2011 году. То есть, можно признать, что эта тяжелая для экспортеров мера все же принесла некоторый позитивный эффект, хотя и ожидаемо привела к резкому росту масштабов нелегальных заготовительных и экспортных операций. Кроме того, по оценке ведущих экспертов лесопромышленного комплекса на Дальнем Востоке и в Сибири, компании потеряли значительный объем важнейших внешних рынков сбыта своей продукции – их тут же заняла продукция из Австралии и Юго-Восточной Азии. Предпринятые правительством под давлением бизнеса попытки остановить введение запретительных экспортных пошлин на круглый лес ценных хвойных и твердолиственных пород привели к их частичному смягчению, но радикально ситуацию изменить уже не могли. По словам руководителя Ассоциации Дальэкспортлес Александра Сидоренко, к 2013 году вместо почти 60 % азиатского рынка, занятого нашей древесиной в 2007, осталось лишь 20 %.

Но и это были не единственные механизмы влияния общества и властей на ситуацию. По крайней мере еще две важных инициативы, реализованных в 2007 – 2013 годы, заслуживают внимания, не считая бесконечных поправок, которые вносились экологами и бизнесом в Лесной кодекс все последние 18 лет. Во-первых, одновременно с принятием Кодекса в 2007 году была запущена крайне сомнительная с коррупционной точки зрения инициатива по поддержке так называемых приоритетных инвестпроектов в лесном комплексе. По замыслу предполагалось дать серьезные льготы в виде скидок на 50 % по аренде лесфонда предприятиям, которые готовы инвестировать свою прибыль в развитие глубокой переработки древесины. И главное – добавочный лесфонд предоставлялся без аукциона по заявке простым решением регионального органа власти. Заявителю лишь надо было попасть в специальный список Минпромторга, доказав чиновникам этого совсем не лесного ведомства, что ты «имеешь право». «Право» оказалось в итоге у ведущих региональных монополистов, и стоило, как утверждают знатоки, недешево.

С учетом того, что в остро дефицитных по ресурсам регионах вроде Приморья сырье для таких проектов предоставляли, в основном, под вывеской «ухода» в защитных лесах, где промышленная заготовка запрещена, вся инициатива стала открыто легализованной коррупционной схемой по изъятию денег из бюджета и ценной древесины – из защитных лесов. Недаром большинство таких проектов было заморожено из-за судебных разбирательств – принятые нормативы никак не требовали обеспечить переработку того леса, который новые «инвест-проектеры» уже имели право рубить и продолжали гнать в Китай. Так что и этот способ остановить вывоз бревен очевидно провалился.

В 2012 году дальневосточным экологам удалось после долгих попыток вернуть кедр, сибирский и корейский, в правительственный список пород, запрещенных к промышленной заготовке в азиатской России. Это был еще один способ существенно сократить объемы вывоза круглого леса в Китай, поскольку кедр составлял значительную часть этого потока. Но к тому времени китайские потребители уже, в основном, успели наш кедр заместить аналогами из других стран и сосредоточиться на более ценных твердолиственных, дубе и ясене. Резко активизировался также спрос в Китае на дальневосточные липы – источник некогда знаменитого приморского меда. В итоге спасение кедрачей обернулось не менее, а то и более серьезными бедами – ростом нелегальных рубок дуба с неизбежным ущербом для кормовой базы дикого кабана и священного для коренных таежников амурского тигра. И новым натиском на массивы липы, кормилицы обширного дальневосточного сообщества пчеловодов. Объемы вывоза круглого леса при этом практически не пострадали.

И наконец последняя попытка властей их остановить была предпринята в 2013 году путем внесения в ЛК очередных дополнений, требующих создания единой государственной информационной системы регулирования оборота круглых лесоматериалов (ЕГАИС). Как видим, на ее создание уже ушло 7 лет, однако, судя по тому, что президент и в 2020 году снова требует ее создания, система за эти долгие годы так и не появилась. Что и послужило причиной прошлогодних громких и явно эмоциональных заявлений главы Минприроды Кобылкина и главы Совфеда Матвиенко о необходимости срочно остановить вывоз круглого леса из страны. Лесопромышленники публично отмолчались на это, понимая, что уличать столь высоких чиновников в явном непрофессионализме может быть небезопасно. Однако окружение президента, похоже, сумело проблему заново осмыслить, что и привело к последнему монаршему указанию – типа «хватит!»

Остается открытым пока вопрос – какие еще рычаги воздействия на отрасль сумеют изобрести ее интересанты в дополнение к уже испытанным за 20 лет и провалившимся. Думается, проблема с сокращением вывоза круглого леса просто лежит много глубже и дальше тех сфер, на которые могли влиять ранее принятые законодательные и управленческие решения. Нельзя, например, привлечь к контролю использования стратегических лесных ресурсов гражданское общество, одновременно угрожая ему ответственностью за участие в политике и использование средств зарубежных фондов. Нельзя требовать от низовых структур лесоуправления честности и эффективности, отбирая у них львиную долю лесной ренты в пользу федерального бюджета. Нельзя успешно воздействовать на международные лесные рынки, пока на них куда более успешно влияют политические санкции и клановые интересы олигархов. Наконец, властям, законотворцам и бизнес-лоббистам надо научиться слышать мнение экологов – глядишь, все и получится.
Автор:  Анатолий Лебедев