Тувинские десантники: пережить трагедию и идти дальше

05.07.2012

Тувинские десантники: пережить трагедию и идти дальше

В аэропорту города Кызыла, в республике Тува, стоит среди деревьев неприметное желтое здание - Тувинская база авиационной охраны лесов от пожаров. Эта одна из многих баз, на которой живут и работают люди, выбравшие для себя одну из самых трудных и опасных профессий в мире, - «летающие пожарные». Десантники и парашютисты ежедневно совершают подвиги, подвергая свою жизнь серьезному риску. Недавно сразу восемь человек стали жертвой огненной стихии. Это произошло на тушении в Бай-Тайгинском районе Тувы. О погибших скорбят не только их друзья и близкие, но и вся республика.



Все лето и в Туве, и в соседних регионах стоит необыкновенно сухая и жаркая погода. Тайга затянута дымом, пожаров было очень много, и работа в Авиалесоохране идет полным ходом. По коридорам базы разносятся громкие голоса: «А где у них горит? Да вечером надо отжечь эту гору и все. Больше нигде ничего не горит?». «А я ж не знаю, куда вас высадили, сейчас к вам придет вертолет».

Специализация Авиалесоохраны – это своевременное обнаружение пожаров и быстрое реагирование на них. Пожары часто случаются в таких местах, куда не могут добраться наземные службы. Если находится подходящая площадка для посадки вертолета, десантники высаживаются на безопасном расстоянии от горящей кромки, выгружают оборудование, ставят лагерь и приступают к тушению. Если площадки для вертолета нет, десантников спускают с сорокаметровой высоты на специальных шнурах, снабженных спусковыми устройствами – СУ-Р. Если пожар обнаружен при патрулировании, с самолета высаживаются парашютисты. Иногда для того, чтобы осуществить прыжок, парашютистам приходится отыскивать крохотные прогалы среди деревьев, - буквально несколько десятков метров. Причем делать это нужно зачастую в условиях сильного задымления, и даже небольшая ошибка может стоить жизни. Для того, чтобы научиться таким прыжками, необходимы долгие тренировки и ежегодные сложные экзамены, когда в один день нужно сделать несколько спусков с помощью СУ-Р, несколько прыжков с парашютом и сдать физподготовку. Выдержать все это может только очень сильный человек, с очень крепкими нервами и с огромным желанием работать в Авиалесоохране.

Разница между десантниками и парашютистами состоит преимущественно в способе, которым они попадают на пожар. А дальше они работают одинаково, - долго и тяжело. Сразу же после спуска начинается работа по ликвидации пожара. Здесь нет ни отгулов, ни выходных – на пожаре надо оставаться до тех пор, пока он не будет полностью потушен. Сначала нужно выкопать в лесу минерализованную полосу. Это неглубокая траншея, которая впоследствии станет опорной полосой для работы. Траншея идет вдоль всей кромки пожара, чтобы выкопать ее, нужно валить деревья, корчевать тяжелые пни, перерубать и перепиливать корни. В тайге часто нет источников воды, поэтому основной метод борьбы с огнем – это встречный пал, когда, пользуясь минполосой как защитным барьером, пускают один пожар навстречу другому. Это очень опасная операция, чтобы ее провести, нужно быть высоким профессионалом и учитывать много факторов сразу: направление ветра, влажность, рельеф почвы. А когда отжиг проведен, начинается так называемое окарауливание. Ведь огонь очень коварен, горящее дерево или ветка, упавшие за пределы минполосы, могут поджечь лес и на той стороне, где находятся пожарные. Поэтому нужно постоянно вести наблюдение за всей кромкой отжига.

Иногда десантники и парашютисты остаются в лесу на срок более месяца, часто они работают в местах, где вообще прежде не ступала нога человека. Пожары, с которыми им приходится сталкиваться, часто занимают огромные площади, порой только для того, чтобы обойти горящую кромку, требуется целый день. По гористой местности огонь перемещается со скоростью поезда, целая гора, поросшая лесом, может выгореть за считанные секунды, причем огненные вихри неожиданно перебрасывает ветром на соседние горы. Работа ведется и на холоде, и на страшной жаре, когда гнус толстым слоем облепляет одежду. Еду им сбрасывают с вертолета, новости пожарные узнают по рации во время ежедневного сеанса связи.

В этих условиях люди работают по 10 часов в день, а иногда и более. И зарабатывают при этом сущие копейки. Ставка пожарного – 9 тысяч, и это без подоходного налога. Все остальное формируется в зависимости от количества потушенных пожаров. В сезон, когда пожаров много, иногда получается по 20-30 тысяч. Чтобы заработать такие деньги, нужно тушить непрерывно целый месяц, отдыхая не больше двух-трех дней. Во внесезонье и сами пожарные, и их семьи вынуждены буквально перебиваться с хлеба на воду. На многих висят кредиты, долги. «Обидно, что к нам так относятся, - вздыхают десантники. - Это глупо, что мы получаем деньги за пожары в регионе, а не за их отсутствие. К нам американец приезжал по обмену опытом. Как у них говорят – смок-джампер. Делает то же, что и мы. У них когда смок-джампер в самолете летит, то об этом специально объявляют, весь самолет встает и ему аплодирует. У американца был тсобственный елефон спутниковый, нам о таком только мечтать можно. Спрашивали, сколько зарабатываешь? Он смеется, говорит, сезон отработаю и могу потом месяц на Канарах жить».

Десантники с тоской вспоминают недавнее время, когда Авиалесоохрана была мощной, единой организацией. Десантники и парашютисты со всей страны мгновенно отправлялись на тушение в любую точку страны и справлялись с самыми большими и сложными пожарами. Казалось бы, такую службу следовало бы холить и лелеять. К сожалению, вместо заслуженной поддержки Авиалесоохрана в данный момент получает лишь множество проблем, по неизвестной причине ее разделили на части. Большая часть Авиалесоохраны передана регги онам, служба почти лишилась федерального финансирования. Это вызвало множество проблем, и одна из основных причин чудовищных лесных пожаров в современной России – это ослабление Авиалесоохраны.

Прежде группы десантников и парашютистов численностью по 20-25 человек дважды в день облетали «свою» территорию, находили каждый маленьких дымок, спускались на парашютах, тушили. Сейчас мониторинг делают редко – дорого, небольшие средства, выделенные на такие полеты, приходится растягивать на весь сезон. Пожары ищут по космическим снимкам, но они показывают пожар лишь тогда, когда он разошелся на значительную территорию. Большая часть финансирования Авиалесоохраны возложена на регионы. Тува – регион дотационный, денег на все не хватает. Поэтому сейчас на базе осталось только 11 парашютистов. В советское время на базе всегда работали не менее 70 парашютистов и около 50 десантников. Сейчас на базе 43 десантника. Все они – прекрасные профессионалы, но они не так мобильны, как парашютисты. Парашютисты же в нужном количестве отсутствуют потому, что «старики» ушли на пенсию, а в учебном центре за обучение каждого будущего парашютиста берут 130 тысяч. На базе могли бы обучить молодежь самостоятельно, чтобы они сдали экзамены экстерном, но на ней нет парашютов для обучения. Опытные парашютисты прыгают на квадратных парашютах, которые называются «Лесник-3», на базе их 25 штук. Но начинать обучение на них нельзя. Учить молодежь необходимо на круглых куполах «ПТЛ-72», их требуется как минимум 20 штук, и каждый стоит около 250 тысяч. Все упирается в финансирование…

…То и дело в разговорах между десантниками всплывает тема о гибели восьми друзей. На столе лежат восемь портретов под стеклом – их еще не успели повесить на стену. У десантников молодые, веселые лица, и сердце сжимается, когда думаешь о том, как рано прервались их жизни. У всех погибших остались семьи, почти у всех, кроме Кызыл-Оол Херела, есть дети.

Коллеги погибших с обидой и недоумением говорят о журналистах. «Вот ваши коллеги гонятся за сенсацией. Сюда их много приезжало, когда наши погибли. Говорят, будто бы погибших не там высадили, пожар недооценили, а их на верную смерть послали. А ведь там все правильно было, ни одной ошибки. Ребята были опытные, не первый год работали. Мы между собой эту ситуацию крутили-крутили, разбирали. Они тушили лес, отожглись сверху вниз, как положено, оставался маленький кусочек. Уже почти все закончили, к вечеру их должны были забирать. И тут от малюсенькой тучки прилетела сухая гроза с сильным ветром и погнала огонь по ущелью, как по трубе. Скорее всего он перешел минерализованную полосу, которую они успели проложить, может, дерево упало, кто знает. Сразу ребята этот огонь не увидели, его деревья закрывали. А когда он пришел – было поздно. Трое смогли налево убежать, в старый горельник, Сергей Падерин смог добежать до ручья, лечь в него и выжить, хотя и получил ожоги. А восемь там остались. Так их и нашли – рядом лежащих. Всего сорок метров не добежали. Что поделать, это стихия. Никто не застрахован. У нас пожарный рискует, даже когда спит – потому что к его палатке запросто может медведь подойти, он вообще любит вблизи пожара топтаться, там гнуса меньше…»

«У них старшим был Радион, я ведь его на свое место готовил, мечтал ему все дела передать…» - говорит Виктор Александрович Иванов, начальник парашютно-десантной пожарной службы Тувинской авиабазы. - Я его сам туда послал пятого июня. Когда узнал, что с случилось, три дня не спал. И до сих пор не могу в себя прийти. Ребята хотели минполосу проложить вдоль ручья, который тек по дну ущелья, и сделать встречный отжиг. Но не успели. В этом районе серьезные пожары, ветер весной всегда очень сильный, и огонь неожиданно пошел на них стеной. Я знаю, что Радион шустрый, он впереди шел и бы мог убежать. Но он вернулся к ребятам и вместе с ним сгорел. Потом в сети выложили смонтированный снимок, где парашютисты прыгают прямо в огонь, и люди думали, будто бы их прямо в пожар бросили. Никогда такого не бывает, людей высаживают вдали от горящей кромки. Если я вижу опасность для людей, я в любое время откажусь от высадки. За долгие годы первый такой случай, чтобы погибли сразу восемь человек».

Владимир Иванович Соколов, руководитель Авиалесоохраны республики Тува, говорит о погибших со слезами на глазах. «Вы напишите, они были профессионалы. Самые лучшие, самые работящие. Радион Хуурак в Кызыле более десяти лет работает… то есть работал». Видно, что ему очень трудно говорить о трагедии, но он продолжает: «Федотов Сергей – сын пожарного. Закончил юрфак, но решил пойти по стопам отца, вышедшего на пенсию. Николай Былев, Владимир Кечил-оол, - все они были обученные, опытные ребята, которые десятки раз спасались от верховых пожаров. Николай Новиков, Виктор Стремоусов, Владимир Кечил-оол, - все они мечтали стать парашютистами. Новиков прежде служил в десантных войсках. Он только два месяца у нас отработал, но у него за эти два месяца было уже около 30 пожаров. Я сам к ним прилетал в тот день, в обед, видел, что немножко дымится. Ребята сказали: «Сегодня до вечера доработаем, и можно завтра нас вывозить». Вечером, когда я совершал второй облет, я увидел уже сплошное задымление, подойти на воздушном судне было невозможно. А когда вернулся – узнал, что случилась беда.

Это группа такая была – они к себе слабых не брали, тех, кто плохо работает. Сплоченная группа, дружная. Там просто стечение обстоятельств произошло…».

После гибели десантников ни один из выживших в том страшном пожаре не написал заявление об уходе. Они похоронили своих друзей и снова вернулись к работе. Сергей Падерин уже вышел из больницы, где лечили его страшные ожоги, занимавшие 25% тела. Хочется пожелать ему здоровья и выразить надежду, что он также останется в своей профессии, ведь такие специалисты во всем мире наперечет. Также хочется надеяться, что при анализе происшествия не будут искать «стрелочников» и наказывать невиновных. То, что произошло – чудовищное по своим масштабам несчастье, но виноватых здесь нет, и сами пожарные, и их руководство действовали правильно. Но в этот раз природа оказалась сильнее.

Люди, которые борются с огненной стихией – это герои, которые заслуживают достойного к себе отношения. Они чаще всего выигрывают в этой борьбе, а не проигрывают, сберегают миллионы гектаров леса, спасают людей. А для того, чтобы они работали более эффективно, необходимо вновь сделать Авиалесоохрану единой системой с нормальным финансированием, надо восстанавливать парашютную службу, - прямо сейчас, пока еще не ушли на пенсию те, кто может обучить молодежь. Тогда можно будет работать гораздо оперативнее, пожары станут не такими огромными, как сейчас, и у людей будет гораздо меньше поводов рисковать самым ценным, - своими жизнями.

Автор:  Анна Баскакова

Возврат к списку


Текст сообщения*
Перетащите файлы
Ничего не найдено
Загрузить изображение
 

Видео

Солдаты природы.Заповедная Россия.Борьба с браконьерством.

Каждый день и каждую ночь по всей России, во всех часовых поясах, выполняют свою миссию государственные инспекторы. Они охраняют дикую природу. Пытаются сберечь ее для наших детей и внуков. Что заставляет этих людей, несмотря на мизерную зарплату и отсутствие понимания в обществе изо дня в день, из года в год выходить на опасные дежурства?

Статьи

Может ли посадка леса навредить?

Алексей Ярошенко

Многие люди воспринимают посадку леса как что-то однозначно доброе, правильное и полезное для природы. Отчасти такое мнение возникло из-за ощущения, что посадки леса увеличивают его площадь или, как минимум, не дают ей сокращаться. По мнению автора, в условиях России в большинстве случаев это неправда.

Сколько лесов в России?

Алексей Ярошенко

Один из самых опасных мифов о российских лесах — это представление об огромных таёжных пространствах и о неисчерпаемости наших лесных ресурсов. Официальная статистика вроде бы подтверждает, что лесов у нас много — примерно ⅕ от их общей площади на Земле (20,1%, согласно Глобальной оценке лесных ресурсов 2020 года). Так много лесов в России или мало? Давайте разберёмся.